Девочка, которую разорвали на части
"Наверное, Вы бы не поверили, что я существую на самом деле! Я была самой доброй и замечательной на свете! И пусть кто-то меня осудит за нескромное это заявление, я все равно была первой серди всех. О красоте и чувстве юмора не стоит даже упоминать - в этом я была великолепна. Но прежде всего я ценила в себе способность к милосердию, в этом я могла соперничать только с Господом! Я сама воплощала собой мудрость сострадания. Если кому-то нужна была моя помощь, я сию минуту была там, готовая отдавать всю себя во благо. И при всем своем блеске, в кротости я не уступала самой Матушке Терезе. Ни словом не перебивала я речи похвалы, лившиеся на меня отовсюду. Быть может, кто-то не считает это великим достижением, но я его не виню - придет время и они все поймут, как важно все то, о чем я говорила. Ведь я всегда была рядом с ними, как Ангел-хранитель, не требуя платы взамен..."
Закончив изливать на бумагу весь свой сокровенный запас мыслей, который сформировался в моей голове за этот день, я закрыла свой дневник и отложила его в дальний ящик с секретом, где его, по моим расчетам никто не должен был найти. Велико было искушение просто оставить его на письменном столе, чтобы мама или брат прочли его и, как бы случайно, причастились к моей Вселенной, может быть мама даже захотела бы обсудить со мной, то что она прочла или не призналась бы вовсе, но, разумеется, в ее голове прочно поселилась бы мысль о том, какая у нее необыкновенная Дочь.
- Тебя что, мало гладили по голове в детстве? - Это был хриплый голос, прозвучавший у меня за спиной. В абсолютной ночной тишине спального района, где все, соответственно, спали. Он не был похож на пушечный выстрел, этот голос не был похож даже на раскат грома. Я вообщем то даже не собиралась сравнивать его со звуками, которые мне были известны, потому что как только вопрос за моей спиной был задан, я подскочила со стула и резко обернулась...
Далее, разумеется, последовал истошный крик. Вспоминая сейчас тот далекий вечер, я готова снова и снова гадать, что произошло бы, если бы тогда никто не задал мне этого вопроса, и я бы спокойно отправилась спать, наверное, все-таки оставив свой дневник на видном месте. Теперь уже правды не сыщешь.
Знакомо ли вам чувство страха, такого резкого и пронзающего насквозь? Страх очень привлекателен по своей природе и поэтому его уже осмотрели со всех сторон, возможно, что и просчитали математически. Говорят, его корни таятся где-то в глубинах нашей нервной системы и наборе инстинктов. Именно поэтому подкашиваются коленки и потеют ладони, по телу пробегает мерзкая дрожь, которая варьируется от простых мурашек до полноценных судорог. Говорят отсутствие страха - это болезнь. Я не стану спорить с большими умами, я просто скажу, что в этом отношении я была абсолютно здорова, когда услышала этот внезапный вопрос у себя за спиной.
- Кто здесь? - Глупо было спрашивать, потому что источник находился прямо передо мной. Это была птица. Огромная красная или желтая птица. Да, птица…
- Что это ты там пишешь такое? Такое жуткое?
- Кто Вы? - Я тихо принялась отступать к двери, там за ней коридор, а потом и до спальни родителей добежать можно.
Птица смотрела на меня большими и неестественно выпуклыми глазами, в этих глазах не было никакого цвета, но они блестели, словно влажные мячики. Бесцветные мячики.
- Я большая птица с мокрыми мячами вместо глаз, - раздраженно отозвался огненно-красный, да красный ужас, на птичьих лапках.
Не надо было выходить из состояния шока, чтобы осознать, что мысли мои для этого существа - открытая книга. Я рванула к двери, подгоняемая безумным чувством, что вот-вот буду схвачена острыми когтями, но вот дверь за моей спиной захлопнулась и я оказалась в темном коридоре собственной квартиры.
Я ворвалась в комнату родителей и включила свет.
- Ты чего? - Отец, заслоняя рукой лицо от резкого света пытался рассмотреть меня.
- В моей комнате кто-то есть, я боюсь... - Тихо произнесла я и поняла, что ни за что на свете не соглашусь вернуться в эту комнату.
Я видела, как мама тревожно посмотрела туда, где ориентировочно находилась дверь в мою спальню. Отец откинул одеяло и молча поднялся с кровати.
- Сидите здесь, я схожу посмотрю.
Я отошла от двери, пропуская его, и в этот момент что-то во мне оборвалось, я схватила его за руку и, кажется, сейчас уже точно не помню, умоляла его не ходить туда. Я бормотала и бормотала что-то, пока он аккуратно не освободил свое запястье из моих дрожащих пальцев и не попросил остаться с мамой, а сам тихо вышел из комнаты в тот же темный и тихий коридор.
Через минуту, он уже снова был с нами и убеждал меня, что в комнате моей абсолютно никого нет, как и во всей квартире, что дверь входная надежно закрыта, а живем мы на девятом этаже, куда так просто не залезть. Я просто не могла сказать, что видела в своей комнате птицу, которая еще и разговаривала со мной. Папа взял меня за руку и очень старался убедить, что мне приснился плохой сон. Он очень убедительно говорил, что я поверила. Я и сама рада была этому объяснению.
- У тебя очень развитое воображение. - Улыбнулась мама.
С этой фразой я и пошла снова в свою комнату, где никого не оказалось, как и говорил папа.
У меня действительно богатое воображение, думала я, может мне даже стоит начать писать книги... Я бы заработала кучу денег, у меня были бы поклонники. Решено, завтра же сяду за свою первую книгу. Она будет о... А неважно, завтра, все придумаю. Мама с папой будут рады узнать, что их дочь еще и талантливый писатель.
В тот момент, когда одеяло перестало шелестеть, и комнату вновь заполнила густая тишина, я попыталась заснуть.
А если это был не сон? Я резко открыла глаза и прислушалась - в комнате никого не было, где-то щелкнул выключатель - родители легли спать. Никогда еще тишина не была такой тяжелой. Я поправила подушку и закуталась поглубже в одеяло. Стало легче, и через какое-то время ночная тишина снова смокнулась вокруг моей постели.
В комнате было темно. Я хотела включить ночную лампу, но кажется уснула быстрее, чем решение было принято окончательно. Меня разбудил звук рвущейся бумаги. Я резко открыла глаза и прислушалась: то тихи то громкий, но очень отчетливый звук доносился из дальнего угла комнаты, где располагался мой письменный стол.
Я протянула руку и включила ночник. Слезы навернулись на глаза - это снова была та самая птица. Она сидела на моем письменном столе, клювом и когтями, разрывая страницы моего дневника в клочья, глотала их одну за другой.
Я не знаю, сколько я наблюдала за ее действиями, но внезапно она остановилась и медленно развернулась ко мне.
- На вкус как гниль, - прохрипела она и добавила - Судья.
Я молчала, наверное, потому что если я заговорила бы с ней, реальность происходящего стала бы окончательно мне ясна.
- Судья. - Повторила птица.
- Что? - Я отчаянно пыталась встать с постели, но тело меня не слушалось.
- Ты спрашивала кто я, я отвечаю, я здесь, чтобы судить тебя.
Внезапно что-то заставило птицу содрогнуться, ее перья вздыбились, а глаза, кажется, выпучились еще больше. Она захрипела и внезапно распахнула свои крылья, заполнив собой, мне казалось, всю комнату. Под ее прерывистое хрипение тени ее крыльев, которую она отбрасывала в свете ночной лампы, поползли по стенам. Они обогнули комнату и приближались ко мне.
Внезапно, из ее клюва хлынула черная жижа. Я закричала, я думала что закричала, но кроме звука булькающей слизи, которая изливалась из почерневшего клюва птицы, тишину не нарушило ничего.
- Меня тошнит от тебя! - Пробулькало чудовище, и я готова поклясться, что оно ухмылялось. Не смотря на наличие клюва.
- Боже… - Я готова была отдать все на свете, чтобы этого не происходило, чтобы оказаться сейчас далеко отсюда.
- Бога тоже тошнит от тебя! - Выплюнула птица, глядя на меня немигающими глазами - мячиками.
Черная слизь, извергнувшаяся из птицы, тем временем растеклась, практически, по всей комнате, она вздувалась пузырями и лопалась, распространяя отвратительный сырой запах.
- Действительно, гниль. - Услышала я. Птица слетела со стола и погрузив лапы в зловонную жижу, сделала шаг ко мне.
Опомнившись, я ощутила, что снова способна двигаться, я вскочила с кровати и бросилась прочь из комнаты, но слизь, едва коснувшись моих стоп, загустела. Я упала. Отвращение пришло позже, когда резкий запах ударил, казалось, прямо в мозг.
Что-то коснулось моего бедра.
- Знакомься… - Прошипела птица, в ее голосе была ненависть. Только ненависть была холодной. Я готова была впервые в жизни потерять сознание. Внезапно, слизь рядом со мной забурлила, и на поверхности показалось что-то. Это что-то быстро превратилось в человеческую голову, с широко распахнутыми глазами, голова смотрела прямо на меня. Слизь медленно стекала со щек и носа, обнажая черты лица. Мои черты. Моего лица.
Разумеется, я кричала. Я не могла не кричать, не задыхаться от зловония, не пытаться убежать. Я не могла не спасать свою жизнь. Но ничего не менялось. Мне казалось я кричу - но тишина оставалась ненарушенной, мне казалось я бегу, но словно очнувшись от наваждения, я снова обнаруживала себя в густой черной блевотине этой чертовой птицы.
Моя голова тем временем продолжала умоляюще смотреть прямо мне в глаза.
- Похвали меня. - Прошептала она моим голосом. - Ну же похвали меня.
Я открывала и закрывала рот, в неслышном крике, который раскаленным лезвием резал мою грудную клетку, но не касался мертвой тишины комнаты.
- Что же ты? - Услышала я насмешливый голос птицы. - Не рада видеть свою светлую голову?
- Похвали меня… - С этими словами отвратительная черная голова принялась тереться об меня щекой. - Похвали меня.
- Я подумала, тебе будет приятно. - Хмыкнула пернатая тварь и сделав еще шаг ко мне, проглотила черную голову, со слипшимися от слизи волосами и моими чертами лица. Я никогда не видела такого ужаса в собственных глазах.
- Что тебе нужно? - Глотая слезы и с усилием выталкивая слова из своей глотки, прошипела я.
Внезапно окрас птичьих перьев потемнел. Чудовище словно увеличилось в размерах и теперь нависало надо мной, от нее исходил нестерпимый жар. Мне казалось, что мое тело горит, боль была просто невыносимой, но я не могла даже заслонить лицо руками, так как они давно и плотно погрязли в слизи.
- Ты считаешь себя совершенством? - Холодный птичий голос больше не хрипел, а полосовал меня, словно кусок ничтожного тухлого мяса. - Ты думаешь, что можешь сравнивать себя с Ангелом? Ты мерзкое создание, погрязшее в собственной гордыне.
- Я не...
- Ты - милосердие? Ты - сострадание? Ты - зависть и лень. Ты - сосредоточие человеческих помоев. Ты не требуешь платы за "благодеяния", но ты готова истерзать всю свою душу за то, чтобы тебя превозносили в ответ. Ты мерзкая лгунья, утонувшая в собственном обмане. Я здесь, чтобы показать тебе твой истинный внутренний мир, человек.
Едва я могла опомниться, как птица вонзилась клювом мне в грудную клетку. Я начала задыхаться, но вскоре поняла, что причиной этому не боль, оттого, что чудовище разрывает мне грудь, а от жара, который исходил от ее тела. Она всадила свой раскаленный клюв в меня и выдрала кусок мяса и кожи. Я смотрела на это с ужасом и не могла даже пошевелиться, в моем сознании мелькал всего один вопрос - когда же все закончиться?
Птица продолжала вырывать кусочек за кусочком, откидывая их в сторону.
- Твой хваленный внутренний мир, смотри! - Прошипела она и продолжала раздирать меня.
Я смотрела. Я смотрела и ничего не могла поделать с этим. Я не знала, как умирают, но я давно уже должна была закрыть глаза навсегда. Но я продолжала смотреть, и единственным чувством, кроме парализующего ужаса, было безумное жжение и жар.
Своим мощным клювом птицы выдернула истекающий кровью орган, который я никогда не видела раньше, но прекрасно понимала, что это.
- Это твое никчемное сердце! - С отвращением отбросив его в сторону, прощелкала птица окровавленным клювом - Вся эта дрянь, которую ты носишь в себе и считаешь чем-то особенным - ничего не стоит. Ты не способна любить и сострадать, ты можешь только алчно желать признание, вот на что способно твое гнилое сердце.
Чудовище приблизило свой клюв к моему лицу, и я почувствовала, как он коснулся моих губ. Птица проникла в мой рот, и, не встретив сопротивление, которое было просто невозможным для меня, рывком вырвала мой язык.
- Внутри тебя всегда билось мелочное, эгоистичное, черное, как эта слизь, сердечко! - Пророкотала тварь проглатывая кусочек розовой плоти, который не так давно был моим языком - Теперь ты никому не скажешь ни единого лживого слова, человек.
Я молча наблюдала, как ужасное существо рвало меня на части, не знаю, могла ли я кричать, но больше даже не пыталась. Я сомневалась, что жива. Может быть, я просто уже умерла и теперь там, где проводят свою вечность те, кто не смог прожить свою жизнь, так как того требовала библия?! Я, кажется, сама уже не верила, что существовала прежде.
Меня нашли на следующее утро в моей комнате, на полу, рядом с кроватью. Я ничего не рассказала, не из-за страха, я просто не могла говорить. Доктора исписали целый ворох этой тонкой дешевой бумаги непроизносимыми и непереводимыми понятиями, суть которых сводилась лишь к одному - они ничего не знали. Просто одной ночью, одна глупая девчонка перестала говорить.
Но писательством я все же занялась, как и планировала, только прочесть этого, не дано никому, и скромность моя здесь вовсе ни при чем...
Закончив писать, она отодвинула от себя привычным жестом дневник. Она могла бы оставить его на столе и позволить беспокойной и тревожной маме прочесть его, рассказать отцу об этом. И тогда, через какое-то время, она бы очутилась в месте, которое, как правило, радушно принимает девушек побывавших на суде у красных птиц и разодранных в последствии ими на части.
Она молча убрала записи в ящик с секретом и закрыла его на ключ. В свете дня ее сине-белая кожа почти светилась, делая ее образ весьма притягательным для какого-нибудь мальчишки-романтика, который кажется однажды уже писал стихи в ее честь, если бы только не темное пятно на ее груди, видневшееся из-под кофты. Пятно походило на огромный синяк, и было удивительно большим. Коснувшись тонкими пальцами черного кровоподтека, она бросила быстрый взгляд в тот угол комнаты, где располагалась кровать.
Уже седьмой день с той самой ночи, когда привели в исполнение ее приговор, все та же птица-судья сидела у изголовья ее кровати и наблюдала за ней своими влажными черными глазами. Как и сама девушка, птица не произнесла ни слова с той самой ночи, она просто сидела неподвижно и наблюдала. Естественно, никто кроме нее не мог видеть чудовище.
"Наверное, Вы бы не поверили, что я существую на самом деле". - Подумав, она решила вписать эту фразу в дневник…
Автор: Алиса