Карандаш против ножа. Гоголев и Бровкин
ГЛАВА ПЕРВАЯ. Гоголев и Бровкин
1.
Родители Ромы Бровкина частенько доставали его тем, что нельзя проводить всё своё свободное время за компьютером.
- Оглянись сынок, - говорил отец, - ты ничего вокруг себя не замечаешь. Жизнь проходит мимо тебя. Я в твои годы и на каратэ ходил, и на плавание, а ты только и знаешь, что в «Майнкрафт» играть, да ржать непонятно с чего. Уставишься в этот ящик и гогочешь, гогочешь, словно у тебя очередное дегенеративное расстройство.
- Из-за своего компьютера ты не имеешь ни одного друга, - пилила мать, - разве это нормально?
В такие моменты Рома старался с ними не спорить. Хотя справедливости ради стоит заметить, что родители его сами после работы подолгу зависали в социальных сетях. У каждого из них было по компьютеру. И для того, чтоб сынок не донимал их, не канючил «дайте поиграть», они купили ему личный. Деньги, слава богу, позволяли.
А вот друзей нормальных у него, действительно, не было. Так сложилось. Все знакомые пацаны, с которыми можно было бы дружить, так же, как и он, жили возле монитора. Правда, в день, когда произошла эта история, жизнь Бровкина решила внести кое-какие коррективы.
Вторая смена для восьмиклассника – это прелесть. Родители рано уходят на работу, и можно смело, чуть ли не с семи утра, покорять космические просторы злобной галактики. Что он и делал.
Его игру прервала трель звонка. Бровкин вышел из игры и поплёлся к входной двери. Он глянул в глазок и увидел какого-то чувака с диском. Тот неуверенно топтался на лестничной площадке.
- Я тебя знаю? – спросил Рома, после того, как открыл дверь.
- Я это… принёс диск, - пробормотал чувак. У него были упрямо-торчащие волосы цвета соломы, курносый нос с веснушками и синеватые глаза. – Мне Сашка Бабаев про тебя много рассказывал. И я решил к тебе заглянуть.
Рома прикинул, что тот или его ровесник, или старше на год. Пацан явно не из слабаков. На руках заметно бугрятся мышцы и плечи у него широкие.
- Бабаев? Блин, а кто это такой?
- Ну, ты даешь! Жирдяй из пятнадцатой квартиры.
- Так этого ж дуба Лёхой зовут. Козлина он, набрал кучу дисков и не отдаёт.
- Точняк, Лёха Бабаев, а не Сашка. Я всё попутал. Согласен, козлина ещё та.
- Что за диск?
- Контр стрик.
- Контр страйк, лопух! – улыбнулся Рома и пропустил парня с диском в квартиру. – Какая версия?
- Версия? - растерялся парень. – Не знаю какая.
Снисходительно улыбнувшись, Бровкин протянул руку.
- Меня Рома зовут, а тебя как?
- Виталик… Гоголев.
- У тебя, что, своего компа нет?
- Да, я так… живу в соседнем доме.
- А мой адрес как нашёл?
- Частенько тебя на одном из балконов третьего этажа видел. И вычислил квартиру.
2.
Рома потянул нового знакомого в свою комнату, чтоб сразу поразить его навороченным компьютером.
Гоголев шёл по коридору с приоткрытым ртом. По пути он успел кинуть взгляд в роскошный зал и современную кухню. И даже ухитрился толкнуть дверь в родительскую спальню, чтоб краем глаза заглянуть туда. Рома был на своей волне и не заметил этой мелочи.
Захватив один из стульев, стоящих возле тахты, Бровкин пригласил Виталика к столу:
- Садись, я тебе кое-что интересное покажу. В ГТА играл когда-нибудь? У меня самая крутая версия.
- И что там надо делать?
- Чё хочешь. Тачки воровать, копов мочить. Сейчас увидишь.
- А поиграть можно будет?
- Можно! – выпалил ярко улыбающийся Ромка.
- А родаки твои где? – спросил Виталик, ёрзая на стуле. - Не нагрянут ненароком?
- Не боись! Можем хоть до вечера отрываться. Они на работе.
- А как же школа? – поинтересовался Виталик и обвёл комнату беглым взглядом. - Ты что не пойдёшь?
- Я заболел, - закашлял притворно Бровкин. – Мамка сказала дома сидеть, справку организует. Вот смотри, здесь всё просто: бегаешь, стреляешь, воруешь тачки.
- Это тебе всё просто.
- Садись, пробуй. И получай кайф.
Парни поменялись местами. Гоголев сел за клавиатуру и очень быстро освоился.
- Ничего себе тачка!
- Гони за пожаркой. И перепрыгивай в неё! Ну! Ну! Давай!
- Долго болеть собираешься? – спросил Виталик, наблюдая, как герой игры выкидывает из пожарной машины пожарника.
- Дня три точняк, а что?
- Ничего. Если что, я к тебе нагряну ещё как-нибудь. Ты не против?
- Я не против. Приходи.
- Что здесь надо делать? – поинтересовался игрой Гоголев.
- Вообще, выполнять задания. Но я тут просто люблю гонять на разных тачках и устраивать беспредел.
- Это по-нашему, - хохотнул новый знакомый Бровкина. – Я всё играю и играю. Садись ты, может.
- Играй, отрывайся. Я успею. Признайся честно, компа у тебя ведь нет?
- Нет, - вздохнул Виталик. – Пить ужасно хочется. Воды не принесёшь?
- Не вопрос, - кивнул Рома и выскочил из комнаты.
3.
Виталик Гоголев осторожно приоткрыл верхний ящик стола. В нём лежало несколько крупных купюр, блокнот и три фотографии. Ничего из этого его не заинтересовало. Он задвинул ящик и стал осматривать комнату. Спортивная стенка, тахта, шкаф для одежды, стул с джинсами и рубашкой на спинке. Мягкий ворсистый ковёр на полу, серебристые обои, тёмно-синие шторы. Всё в комнате стильное, со вкусом подобранное друг к другу.
- Да-да, мамочка. Я понял.
Виталик выглянул в коридор и увидел, как из ванной с мобильником у уха вышел Рома и двинул на кухню.
- Я не сижу за компом, скажешь тоже, - раздался из кухни его голос. – Померил. Тридцать семь и семь.
Вернувшись к столу, Виталик поочерёдно заглянул во все остальные ящики. Затем перебрался к стулу с джинсами и рубашкой. В кармане джинсов он ничего не нашёл. Там было пусто.
4.
Набрав в кружку воды, Бровкин вышел из кухни и услышал шорох в родительской спальне. Он насторожился, предчувствуя что-то нехорошее. Скрипнул паркет, потом ещё раз и ещё раз. «Вот, тебе, и новый знакомый», - пронеслась мысль в голове Ромы. – «Шустрый паренёк, ничего не скажешь!»
Затрещал шкаф и Бровкин отступил на кухню. Не оборачиваясь, он нащупал на столе нож и зажал его в руке. Сердце застучало громче, лоб взмок. Рома притих, ожидая, когда из родительской спальни выйдет Виталик. Но тот не спешил.
Что-то тяжёлое грохнулось на пол, и Бровкин выкрикнул:
- Ну, хватит, уже, выходи!
- А… ага, - раздался голос Гоголева из комнаты Ромы.
Бровкин растерялся от неожиданности и так и остался стоять в коридоре с ножом в руках. Из его спальни с удивлением на лице вышел Виталик.
- Ты чего? – пробормотал он. – Что-то не так?
- Там кто-то есть.
- Где?
- В спальне у родителей.
- Сейчас проверим, - хохотнул Гоголев и смело заглянул в спальню. – Нет тут никого.
- А чего ж там тогда так грохнуло?
Виталик зашёл в спальню.
- Ваза на полу валяется. Сквозняк, наверное. Вон, форточка открыта.
Рома двинулся вслед за новым знакомым.
- Ты бы нож положил на место. Зачем он тебе?
- С ним спокойнее.
- Как знаешь, - хмыкнул Виталик и заглянул в шкаф. – Да, нет тут никого!
- Тихо!
Гоголев уставился на Бровкина. Тот указывал пальцем под двуспальную кровать. Там кто-то закопошился и зашуршал бумагой.
- Мышь или крыса, - со знанием дела заявил Виталик.
- У нас?! – усмехнулся Рома. – Скажешь мне тоже.
Чтоб заглянуть под кровать парни зашли с двух её сторон. И на счёт «раз – два – три» резко нагнулись.
- Бух! – крикнул Гоголев и этим криком чуть не довёл до инфаркта Ромку. Тот чуть в штаны не наделал.
- Мама! – взвизгнул он. Мало того, что «бух» этот прозвучал очень неожиданно, так ещё из-под кровати выскочило что-то чёрноё и врезалось прямо ему в лицо, после чего дало заднего хода.
«Мяу-у-у», - завыло это «что-то черное» и проскочило между ног Виталика. В две секунды оно взлетело на подоконник и выскочило через открытую форточку.
- Какой жирный котяра! – воскликнул Ромка.
- А какой быстрый! – захохотал Виталик. – Прямо реактивный самолёт!
5.
- Я, наверное, пойду, - сказал Виталик, взглянув на нож в руке Ромы. – Засиделся я тут у тебя.
- Не спеши, давай чаю попьём.
- Давай. А есть с чем?
- Обижаешь.
Ромка пошёл на кухню ставить чайник. По дороге он обернулся:
- Ты чего там застрял?
- Спальня у твоих родаков прикольная, - разглядывая комнату, сказал Гоголев. - В принципе, как и твоя. У кого-то из твоих родителей неплохой вкус. Мебели немного, но всё выглядит как-то строго и богато.
- У меня мамка дизайнер интерьера, - крикнул с кухни Бровкин. – Чай будешь какой, чёрный или зелёный?
- Зелёный.
Взгляд Гоголева остановился на картине. Он аккуратно сдвинул её в сторону и убедился, что за ней ничего нет. Затем шагнул к прикроватной тумбочке. Виталик хотел приоткрыть ящик, но в его кармане завибрировал мобильный телефон.
- Да, - ответил он на вызов и шагнул к выходу из спальни. – Нет, «разводной» я как раз-то нашёл, но он нам не понадобится. Да, да.
Из кухни выглянул Рома, и Виталик приложил палец к губам. Мол, тихо, ничего не говори.
- Хорошо, батя, я всё понял. У нас есть ещё время до вечера. Я скоро приду. У бабушки я… Всё-всё, я понял. Ну, давай… Да, насрать мне! Веришь, нет? Всё, я сказал!
- Чё, батька твой звонил? – поинтересовался Ромка, после того, как Виталик засунул мобильник в карман.
- Достал он меня уже, - пожаловался Гоголев. – У него куча поручений. И все обязательно надо сделать. А сам со своим якобы больным позвоночником лежит на диване и только указания раздаёт. Слушай, можно я с твоего домашнего старшому брякну. Мне ключи передать ему надо. Он сюда заскочит, лады?
- Лады! – дал согласие Бровкин и достал из холодильника ветчину с сыром. – В зале найдёшь, на стеклянном столике стоит. Увидишь.
6.
Овальный кухонный стол соблазнял вкусной едой. Гоголев чуть не подавился слюной, увидев на нём бутерброды с ветчиной, крупные куски шарлотки и медовые пряники. Он утром съел только пару ложек овсяной каши. Больше ничего не лезло. Уж очень сильно он волновался. А как только волнение приутихло, накатил голод, и Виталик уже успел пожалеть, что так плохо поел. Впереди предстоял очень тяжёлый день. Поэтому предложение попить чайку было ой как кстати.
- Угощайся! – пригласил к столу Ромка. – Виталик, ты извини меня. Я слышу, кто-то в спальне у родителей копошится. И на тебя подумал.
- Забей! – махнул рукой Гоголев. – С кем не бывает. У вас так много комнат. Непривычно, честно скажу. У нас только две.
- Четыре комнаты – это разве много?
- Ну, и немало… Телик работает?
Бровкин кивнул и собирался уже спросить у Гоголева, чего тот не в школе, но кто-то позвонил во входную дверь.
Виталик тут же сорвался со стула.
- Это брат мой, - выкрикнул он и зашагал к ней. Прошёл по коридору, обратив внимание на внутристенный шкаф и на антресоль.
Он вышел на лестничную площадку и слегка прикрыл за собой дверь.
- Не поверишь, Крот, я его еле нашёл, - сказал он рыжему пацану и протянул ему ключ. – Не торопитесь. Дайте мне ещё час.
- У тебя тридцать минут, не больше, - возразил Рыжий. – Нехрен тянуть кота за яйца.
- Не умничай, - ответил на это Гоголев, - тебе это не к лицу.
Он вошёл в квартиру и захлопнул дверь.
7.
Виталик вернулся к столу. Он потянулся к бутерброду, откусил смачный кусок и запил приостывшим чаем. Ромка заметил, что лицо его изменилось: стало серьёзным, задумчивым.
- Что-то не так?
Гоголев не ответил - он дожевал бутерброд и уставился в окно. Именно в этот момент Бровкин заметил в новом знакомом что-то нехорошее, звериное – что-то, что промелькнуло и тут же исчезло.
«Ведь я о нём ничего не знаю», - задумался Рома. - «И при этом позволяю свободно разгуливать по квартире. А если он у нас что-нибудь украл и спокойно передал брату? Какой же я лох?!».
Бровкин не отводил взгляда от Гоголева. Рука того скользнула к кухонному ножу и положила его рядом с тарелкой. Как будто, так и надо. Действительно, чего бы не положить нож рядом с тарелкой? Пускай лежит. Не помешает.
Рома проглотил ком, подступивший к горлу. Надо будет как-нибудь вежливо его отсюда выпроводить, решил он. Зачем мне сдался такой друг, которого я боюсь? До сих пор не было друзей и этот не нужен.
Виталик принялся за шарлотку и проглотил два куска, практически не жуя.
- Так телик работает, или нет? - неожиданно спросил он.
- Да ну этот телик! – попытался непринуждённо сказать Рома, и тут же в его голову постучалась мысль: «А я ж ошибся – он не мой ровесник, он меня старше и не на один год. Как же так? Почему я это не заметил сразу?»
- Включи, - сказал Виталик и взглянул на настенные часы, - хотя бы для фона, а то скучно в тишине сидеть.
Рома поднялся со стула и подошёл к холодильнику. На нём стоял небольшой телевизор и рядом лежал пульт. Рома включил телевизор и вместе с пультом вернулся за стол. Переключая каналы, он задал вопрос Виталику:
- А чего ты не в школе? Тебе, что, во вторую смену?
- Ага, - ответил Виталик, и его рука легла на ручку ножа. Он постучал пальцами по лезвию. – Нам на второй урок. Биологичка заболела.
- И в каком ты классе учишься?
- В девятом «Б».
- А в школе?
- В двенадцатой.
- Это где ж такая находится? - удивился Ромка. – Явно ж не в нашем районе.
- На Девятовке, - невозмутимо ответил Виталик. – А ты в какой?
- В третьей.
Рома остановился на канале ТНТ, по которому в данный момент шли «Интерны». Он услышал, как кто-то открыл входную дверь. И затем тихонечко, не ляпая, за собой закрыл.
8.
Бровкин положил пульт на стол и выглянул в коридор. Там никого не было. Он обернулся и встретился взглядом с Виталиком.
- Ты чего? – спросил тот и перестал жевать.
- Ты разве не слышал?
- Что, опять кошара залез?
- Нет - нет, - завертел головой Рома. – Кто-то зашёл в квартиру. Я слышал.
- Ну и чё ты бздишь? Иди и посмотри.
Слова Виталика резанули слух Ромки своей грубостью. Неприятно слышать такое от человека, с которым знаком чуть больше часа. Слишком как-то
по-крутому. Развалился тут на стуле и ведёт себя, как хозяин дома. Телевизор ему включи - скучно, видите ли!
Рома вышел в коридор. Не успел он сделать и несколько шагов, как на кухне довольно громко заговорил телевизор. Виталик наглел всё больше и больше. Но Бровкин пока на это решил не обращать внимание. Он был уверен, что кто-то проник в квартиру, и это, на данный момент, волновало его больше всего.
Может, я зря на него злюсь, задумался Ромка. Пацан, как пацан этот Гоголев. Ну и пускай, что грубоват. Зато смелее, чем я намного. Не реагирует на всякие там пустяки.
В зале заскрипела дверца блока-стенки и Рома замер. Тишина. Больше никаких звуков. Бровкин тут же почему-то вспомнил, как рука Гоголева скользнула к ножу и положила его рядом с тарелкой. Ромку аж передёрнуло от такого воспоминания. Он тихонечко заглянул в зал.
Странно! Но в зале никого не было.
- Твою мать! - выругался Ромка и уже собирался возвращаться на кухню, но в его сознание внезапно ворвалась подозрительная мысль. А вдруг тот, кто вошёл, спрятался в той части блока-стенки, где родители вешают деловые костюмы. Ведь запросто такое возможно. Он сейчас откроет дверцу блока, а ему раз нож в живот и готово.
Внутри от таких мыслей всё похолодело. Попробуй вот теперь подойти и проверить, есть ли там кто-то в блоке-стенке, или нет никого. Может, стоит позвать Виталика? Пускай он откроет. Он же ничего не боится.
Ага, посчитает меня трусом, сказал себе Ромка и шагнул к той части блока-стенки, где родители вешали деловые костюмы. Он потянулся рукой к ручке дверцы, и в этот же момент за ней кто-то шевельнулся. И Ромка это услышал. Кто-то там чуток передвинулся.
Бровкин тут же отдёрнул руку от ручки дверцы, словно она была горячей. И стал тихонечко отступать от блока-стенки.
- Виталик, - позвал он. – Иди сюда.
Дверца шкафа заскрипела и приоткрылась. Но тот, кто там спрятался, обнаруживать себя не спешил.
9.
Гоголев долго не заморачивался, он сразу подошёл к блоку-стенке, мимолётом кинув взгляд на большое количество книг, располагающихся на шести полках, и открыл дверцу. И хохотнул, увидев того, кого так испугался Бровкин. На него испуганно из блока-стенки смотрел мальчуган лет восьми.
- И что же мы тут делаем? – спросил Виталик у него.
- Сидим, - честно ответил тот.
- Павлик? – вытаращил глаза Ромка. – Я не понял, почему ты не в школе?
- Тебе можно, а мне нельзя?
- Не понял.
- У меня тоже температура.
Ромка дотронулся до лба Павлика.
- Знаешь, братик, а ты врун и прогульщик.
- Сам такой! – огрызнулся мальчуган и потянул дверцу на себя.
- Нет-нет, дорогой! – схватив за дверцу, сказал Рома. - Пойдём назад в школу.
- Не пойду! Мне мамка разрешила с уроков уйти.
- Если б тебе, врун, мамка разрешила, ты бы тут не прятался.
- Ладно-ладно, пацаны, - перебил их Виталик и моргнул Павлику. – Пойдёмте пить чай. А то он остынет. Брат же брата не сдаёт, правильно я говорю?
10.
Павлик сел на стул рядом с Виталиком и потянулся рукой к шарлотке. Рома тем временем убавил громкость телевизора и поставил чайник на газ, собираясь заварить братишке чай. Когда он повернулся к столу, то его сердце чуть не выскочило из груди.
Гоголев держал в руке нож. В его взгляде было нечто хищное, злое, звериное – что-то такое, от чего сразу же стыла кровь в жилах.
- Зачем тебе нож? – спросил Рома, чувствуя, как по его спине покатилась струйка холодного пота.
- Сядь! – приказал Виталик.
Бровкин послушно опустился на стул.
- Теперь достаём мобильники и кладём на стол.
Павлик откусил кусок шарлотки и уставился на перепуганное лицо Ромки, не понимая, что происходит.
Рома дрожащей рукой вытянул из кармана мобильный телефон и положил на стол.
- Паша, а где твой телефон? – мягко спросил Виталик.
- А зачем тебе?
Гоголев переложил нож из левой руки в правую и повернулся к мальчугану.
- Павлик, отдай ему телефон! – выкрикнул Рома.
Виталик ткнул кончиком ножа в щеку Пашки.
- Делаем всё с первого раза, я повторять не буду.
- Хорошо, хорошо, - завыл Ромка и хотел помочь достать растерявшемуся братишке мобильник из кармана школьного пиджака, но тот подавился куском шарлотки.
Пашка стал отчаянно ловить ртом воздух. Его глаза широко раскрылись, и в них застыл испуг. Он схватился за горло руками и захрипел, пытаясь что-то сказать.
Ромка подскочил к нему и ударил кулаком по спине. Потом ещё и ещё раз, думая, что это поможет. Лицо братишки приобрело синюшный оттенок. Изо рта потекла слюна.
- Ну-ну, - усмехнулся Гоголев.
Паша стал оседать на пол. Рома обхватил его руками и заорал:
- Да, помоги же мне! Помоги!
- Жми на живот, дурак.
Рома нажал, но ничего хорошего из этого не вышло.
- Сильнее!
Бровкин стиснул зубы аж до скрежета. Он вдавил изо всех сил кулаком в живот брата, помогая при этом ладонью другой руки. И произошло чудо – Пашка выплюнул то, что забило его дыхательные пути. С его глаз тут же брызнули слёзы.
- Мама, - завыл он.
Бровкин схватил брата на руки и рванул по коридору к входным дверям. На полпути к ним он услышал, как кто-то снаружи вставил ключ в замок и провернул его. Кто же это? Неужели кто-то из родителей?
Дверь резко открылась, и в квартиру ввалились двое парней.
- Помогите! – завопил Рома и тут же получил кулаком между глаз от одного из них.
11.
Бровкин открыл глаза и не сразу понял, где лежит. Вокруг него царил кавардак. По полу были разбросаны разные вещи: книги, вывернутые ящики стола, картина, зеркало, фотоальбомы, одежда. Было видно, что грабители перерывали всё подряд. Рома взглянул на свой стол и чуть не завыл. Системника в нём не было. Остались только клавиатура и монитор. Сколько ж он провалялся в отключке? Рома попытался приподняться и понял, что это не так легко сделать. Руки его и ноги были связаны скотчем. Благо, рот не забили кляпом.
В квартире слышалась конкретная возня. То в одном месте, то в другом различные вещи летели на пол. Поиски шли на полную катушку. И шли с потрясающей скоростью. Но никаких результатов, видимо, не было.
Дрожь тела становилась всё более и более ощутимой. И хоть Ромка понимал, что надо успокоиться, приказать это своему телу он никак не мог. Оно не слушалось, оно подчинялось панике. И тряслось каждой своей клеточкой от самой макушки до самых пяток.
Может мне закричать, понеслись шальные мысли в голове Ромки. Что мне мешает? Меня услышат соседи и обязательно спасут. Или хотя бы вызовут милицию.
Размышления Бровкина прервал Гоголев. Он тихо вошёл в комнату, так, что его появление Ромка не сразу заметил. Причиной тому было его положение. Он лежал так, что ему было легче смотреть на окно, нежели на вход в комнату.
- Хорошенько тебя Дуля угостил между глаз. Удар у него отменный.
- Я сейчас закричу, - предупредил Бровкин голосом, готовым сорваться на истерический крик.
- Не стоит. Поверь мне, я никогда не бросаю слов на ветер. Если ты раскроешь свою зяву, я тут же перережу горло твоему брату. Как барану, идущему на шашлык. Вжик и готово.
Кровь тут же прилила к лицу Бровкина. Он уставился на Виталика. Какая же должна жить в человеке жестокость, чтобы невозмутимо говорить подобные вещи?
- Что вам здесь надо? Чего вы ищите?
- Вот это правильный вопрос. Мы ищем деньги твоего отца.
- Какие деньги? Вы, что, сдурели? Все деньги родители держат на карточках.
- У нас другая информация. Пойми, есть деньги, которые люди сознательно не держат на карточках, потому что они заработаны нечестным путём.
- Я не знаю ничего про такие деньги, - всхлипнул Рома, - это какая-то ошибка. У меня родители честные.
- Вот, что я тебе скажу, дружок, по этому поводу. Деньги лучше найти до прихода наших старших. Ты просто думай, где они могут лежать. Пойми, нам надо найти их по-любому. И на кону жизнь твоя и твоего брата.
- Я не знаю, честное слово.
- Думай, я сказал! Думай!
12.
- Только недолго, - уточнил Гоголев и вышел из комнаты, - у тебя на все размышления, - раздался его голос из родительской спальни, - не больше пяти минут.
Рома резко повернул голову набок и стал искать взглядом что-нибудь, что могло бы его спасти. Что-нибудь острое. В глаза не попалось ничего стоящего. И он уже принялся грызть скотч зубами, но, разодрав губы и дёсны до крови, поддался отчаянию: «Ну, допустим, я развяжу руки и что дальше? Мне опять треснут кулаком в лоб и заново обмотают их скотчем. Всё это конец! Я сам виноват! Я сам приговорил себя и брата, впустив этого ублюдка в дом».
Что же делать? Что?! Как нам спастись?
Бровкин загрузил свой мозг кучей вопросов. Но ни на один из них не нашёл стоящего ответа. Да и как его найти, если тебя безостановочно колотит и одна мысль от волнения резко сменяет другую?
Где же могут лежать деньги, которые ищут грабители? Первое, что пришло сразу на ум – это жестяная банка с надписью мука. Папа иногда доставал из неё доллары, например, когда Ромке порвали школьную сумку или когда мама заявила, что хочет купить себе золотые серёжки. Глава семьи никогда не скрывал от своих домочадцев, что хранит в этой банке деньги. Он верил, что никто не тронет их без спроса.
- Хорошо, - сказал себе Бровкин, - я скажу им про банку. Они найдут в ней деньги и что тогда? Дураку ж понятно. Они их заберут и нас с Павликом убьют.
Как только Рома подумал о брате, тот вскрикнул:
- Не надо, мне больно!
Бровкин от этого вскрика подорвался и сел. Зубы его впились в скотч. Ромка вновь попытался разгрызть его зубами. Этой липкой дряни было намотано так много, что ничего дельного из попытки освободиться не вышло. Он только ещё сильнее разодрал дёсны и губы, оставив следы крови на скотче.
- Больно, не надо! – завыл Павлик. – Не надо!
- Не трогай его, - завопил Бровкин и его голос сорвался. – Я прошу тебя, не трогай!
- Не надо! Не надо! – разревелся брат Ромки.
И тут же раздалась громкая пощёчина.
- Заткни пасть, говно малое!
Из глаз Ромки брызнули слёзы.
- Виталик, я тебя прошу, не трогай брата.
Гоголев вернулся в Ромкину комнату.
- Я сказал, думай! - рыкнул он на Бровкина и влупил ногой ему прямо в лоб. – Всё зависит только от тебя. Чем дольше ты будешь думать, тем всё будет хуже и хуже.
Рома очень больно ударился головой о пол. В ушах зазвенело. Гематома с переносицы расползлась на оба глаза, превратив их в узкие кроваво-синие щёлки.
- Когда, ты говоришь, приходят твои родители? – продолжил издеваться Виталик, наступив ногой на колено. – Вечером?
Рома стиснул зубы. В голове его пронеслась фраза, которую не так давно сказал в мобильник Гоголев: «Хорошо, батя, я всё понял. У нас есть ещё время до вечера».
- Виталик, умоляю тебя, отпусти нас. Мы же тебе плохого ничего не сделали.
- Отпущу, конечно, – улыбнулся Гоголев. – Что ты думаешь, я зверь? Вот только скажешь, где деньги лежат, и мы оставим вас в покое.
В комнату вошёл Дуля – здоровый пацан с огромными чёрными бровями и длинными патлами. Тот самый дурень, что влепил Ромке кулаком между глаз.
- Канистры бензина точно хватит?
- Хватит! – рявкнул Виталик. – Не ссы!
13.
- Надо искать в спальне родителей, - заявил слабым заплетающимся голосом Бровкин. – Только вот где точно, я не знаю.
У Ромки очень сильно болела и кружилась голова, перед глазами вспыхивали звёздочки – состояние было такое, что ударь его кто-нибудь ещё раз и этого будет достаточно, чтобы потерять сознание или, ещё чего хуже, отправиться на тот свет. Ко всем этим «мелким радостям» прибавилась ещё и тошнота.
- Зря ты так со мной, - тут же среагировал на заявление Гоголев. – Я с тобой по-хорошему, а ты из меня дурака делаешь.
- Неправда… это не так… я, честно, не знаю.
- Вот, как мы поступим. Если ты сейчас не родишь ясную мысль, я отрежу палец твоему брату и запихаю тебе в рот.
- Виталик… Виталик… успокойся, пожалуйста. Давай, я сам буду искать. Развяжи меня, я помогу найти.
- Мы сами найдём! Ты, главное, думай! У батьки твоего, наверное, есть где-то сейф?
- Нет… нет у нас никакого сейфа, - сказал Ромка, и глазки его забегали, он о чём-то задумался. - Это я точно знаю. Вы зря ищите то, чего нет.
- Видишь, ты уже начал думать, - похвалил Гоголев Бровкина.
- Развяжи и я помогу. Обещаю, со мной проблем не будет.
- Думай, я сказал! Хватит петь одну и туже песню.
- Надо поискать в шкафу, в родительской комнате.
- Там денег нет, я весь шкаф перерыл.
- В дипломате чёрном смотрел? В том, что на балконе стоит.
- Скажи мне, - усмехнулся Виталик, - какой дурак будет прятать деньги на балконе?
- Не спеши с выводами, - тут же возразил Рома. – Согласись, прятать надо там, где никто не будет искать.
- Но не на балконе. Это вопреки всякой логике. Дождь, сырость.
- А я бы проверил. Это много времени не займёт.
- На каком балконе? У вас их два.
- На кухне который.
- Молись, чтоб они там были, - сказал Гоголев и выскочил из комнаты.
14.
Виталик прошёл через кухню на балкон. Странно, у людей денег хватает, задумался он, а балкон у них не застеклённый. Это как-то не солидно. Было бы у него столько денег, сколько у хозяев этой квартиры, он бы, вообще, из балкона сделал бы продолжение кухни.
Сколько же разного хлама увидел Гоголев на закруглённом балконе: и ржавые прохудившиеся кастрюли, и трёхлитровые банки, и велосипедную раму, и два скрученных ковра, и старый холодильник. Только вот чёрного дипломата среди этого хлама не наблюдалось. Зачем это всё хранить на балконе, когда можно смело выбросить?
Две старые удочки, три пластмассовых ведра, рыбацкий стул, куча разной одежды в мешках – ступить толком некуда. Весь этот бардак на балконе никак не вязался с красотой и порядком квартиры, к которой он относился.
На унылой улице моросил дождь. И Виталик ещё раз пообещал себе, что обязательно выкарабкается из того болота, в котором жил. Он сделает всё возможное, чтоб больше не влачить серое и тусклое существование. Мать – училка, отца – давно нет. Трудно понять тому, кто не ощущал моральное унижение нищетой, на что ты способен, ради обыкновенного человеческого достатка. «У тебя, что, своего компа нет?» – вспомнил он, как резанули его слух слова Ромки. Конечно, этому вонючему уроду хорошо и уютно. Живёт себе на всём готовеньком.
Мрачные мысли Гоголева прервал рыжий пацан. Он зашёл на балкон и сразу же развёл руками.
- Нет тут ничего. Хата пустая. Может, Буба и Корж проверить нас решили и дали нам пустую наводку? Лично я не знаю, где здесь ещё можно спрятать бабки. Я вроде всё осмотрел, даже в диван заглянул.
- Не беси меня, Крот. Ты, так это, всё поверхностно осмотрел и уже думаешь, как бы побыстрее свалить. Верю, что очко сжимается, но ты не ссы раньше времени.
- Зато ты у нас самоуверенный. Без перчаток по квартире лазишь. Пальчики свои везде лепишь.
- Я знаю, как решить эту проблему. За меня не переживай.
- А Буба и Корж знают, как ты её будешь решать?
- Это моё дело! Ясно! Ты свой бздючий нос в него не сунь. Иди рой, как следует, а не меня поучай. Я не впервой на деле.
- Ты всегда до этого перчатки одевал.
- Ты лучше, Крот, думай, где могут деньги лежать.
- Не знаю, в книгах, например.
- Семь штук баксов между страничками не распихаешь.
- Из книги легко сделать шкатулку. Я по телику видел.
- Ну, так, иди и ищи в книгах! Подумал – действуй!
- Там столько книг, я задолблюсь один их перерывать.
Гоголев не выдержал и выкрикнул.
- Крот, иди рой я сказал!
И тут же услышал кашель курильщика. Обернувшись, он увидел на соседнем балконе старика. Тот затянулся и вновь закашлял.
Расстояние до балкона было метров шесть, а то и больше. Этот балкон относился к квартире следующего подъезда. Виталик не на шутку испугался курильщика с солидным стажем. Тот явно мог слышать то, о чём они здесь говорили. Взгляд Виталика встретился с взглядом дедули.
- Добрый день, - кивнул Гоголев, попятился к двери и быстренько покинул балкон.
На кухне до него дошла одна очень неприятная мысль. Нет на балконе никакого чёрного дипломата. Этот Бровкин мудак ещё тот. Он спецом меня на балкон направил: рассчитывал, падла, что кто-нибудь из соседей на меня внимание обратит, пока я буду этот грёбаный дипломат искать.
Заскрипев зубами, Виталик ринулся в комнату Ромки.
15.
Гоголев беспощадно лупил ногами по телу Бровкина и ревел что дурной:
- Что ж ты, баран, из меня дурака делаешь?! Жить надоело, гнида? Спецом меня на балкон направил, чтоб запалить перед соседями?
Куда только Виталик не попадал. И в подбородок заехал, и по рёбрам прошёлся, и по бедру влупил. В довершение всех ударов он нагнулся и въехал кулаком в челюсть. Правда, Ромка на этот раз не заплакал: мужественно стерпел агрессию подонка и выплюнул на пол кровавую слюну вместе с выбитым зубом.
- Чё молчишь, падла, и глазками зыркаешь? – заорал Гоголев. - Ещё один такой номер и я замочу тебя.
- Ты трижды неправ, - пробормотал Бровкин, булькая кровью во рту, - и всё тут.
- Чего-чего?
- Я говорю тебе, ошибаешься ты. Ничего подобного я не замышлял. Всё это совпадение.
- Не лечи меня, ладно? А то ещё добавлю!
- Я клянусь… я ничего не замышлял… показалось тебе.
- Показалось, говоришь? Я тебе поверю, так и быть, только подскажи мне, где утюг у вас хранится.
Автор: Александр Булахов