Квартирантка
Говорят, что когда в жизни человека происходят события, которые его ломают, когда нервы натянуты как струна, когда человеческой душе больно и она не видит выхода, когда душенька словно бабочка в банке - бьется о стекло, ломает крылья, но не может вырваться - тогда потустороннему легче достучаться до человеческого сознания. Как, например, много экстрасенсов открыли свои способности после психологического надлома, катастрофы, клинической смерти. Когда душевные страдания отрывают тебя от повседневных проблем, от быта, от реального материального мира, тогда и материальный мир отдаляется от тебя, и это пустое пространство на время могут заполнить другие тонкие материи, и так будет до той поры, пока ты не вернешься в реальный, привычный жизненный ритм.
Это была не просто любовь, это был фейерверк, коктейль из страсти, жгучего желания и трепетных чувств. И весь этот салют закончился свадьбой. Без белого платья, гостей. Просто бутылка шампанского, блестящие новые кольца на пальцах и мы вдвоем. Больше никого не надо. Глаза в глаза, свечи, искрящееся в свадебных бокалах шампанское и оптимистическая уверенность в общем светлом будущем. Я жена! Я неотъемлемая частичка пульсирующего, светлого организма под названием семья. Потом полгода медовой жизни, секс до утра, я, отказавшаяся от работы по настоянию мужа в пользу тихого семейного быта, нежность, трепет и безграничная любовь. Через полгода муж начал выпивать на работе, и я его оттуда выдернула. Зря. Больше на работу он так и не пошел. Оказалось, что муж имеет на время затихшее пристрастие к алкоголю. Так началась наша реальная семейная жизнь и мой бег по кругу. Бывший участник боевых действий, военный пенсионер, безработный и нереализованный в жизни, он вымещал всю свою агрессию на мне, хрупком и беззащитном создании. Он бил всерьез и без сожаления. Схватив меня за волосы, сметал моей головой все на пути, а когда я падала на пол в позу эмбриона, закрывая голову руками, в ход шли удары ногами. Под утро страсти затихали. Он целовал мои синяки и просил прощения. Говорил, что это эхо войны, что я сама виновата, он не помнит, но возможно я сама спровоцировала. Он мазал мазью мои синяки и говорил, что больше так не случится. И так не случалось... Дня три... Потом все повторялось. Летом прошлого года у меня случился выкидыш. Я смотрела в налитые кровью бешеные волчьи глаза, на занесенный надо мною кулак и думала, что должна терпеть и прощать, он не виноват, у него сломана войной жизнь, я жена, и это мой крест. И потом, у нас свой дом, иномарка. И трезвый он добрый, адекватный и любит меня. Все перемелется. Потом он начал подымать руку и трезвый, и я поняла, что ничего не изменится: или я принимаю его, как есть, или... А еще я стала его бояться. Я молила Бога, чтоб он не купил патроны. Я так часто, в его угаре пьяном, смотрела в дуло его незаряженного боевого пистолета... через два с половиной года бега по кругу мое тело покрылось синяками и шрамами, а голова осеребрилась сединой. Я не выдержала. В очередной раз боевых действий на семейном фронте я набрала номер папы...
Меня забрали. Бывшая ЕГО жена, которая убежала от такой же жизни, выслала мне денег, сестра сняла квартиру. Я переехала в другой город. Квартира старая, без ремонта. Хозяйка сказала, что здесь жил ее старенький папа, который две недели назад умер. На сутки квартира стала как муравейник: хозяйка, извиняющаяся за скрипучие деревянные полы, родители, заносящие вещи, сестра, ругающаяся за поломанный бачок унитаза и я, сидящая в углу на стуле с безразличным видом. Через час все чмокнули меня в щечку и разъехались по своим жизням. Громко захлопнулась входная дверь. А я так и сидела, смотря в одну точку облезлой стены. Я не умею жить. Три года я жила в своем мире, в оболочке, неработающая, дыша мужем. А как теперь? С чего начать? Слезы градом катились по холодным щекам, никогда не знала, что слезы безысходности горячие, они обжигают лицо.
Наступил мой первый вечер одиночества. В большой комнате я зажгла свечку и поставила рюмку с водкой. Я знала, что сорок дней еще не прошло, и я в этом доме квартирантка и в прямом и в переносном смысле. Я громко сказала: "Дедушка, прости, что потревожила твой дом. Мне некуда идти, я умерла так же, как и ты. Впусти меня в свой дом, приюти меня". И пошла в спальню. Я очень долго сидела за ноутбуком и просто смотрела в монитор. В пепельнице дымящая сто восьмая по счету сигарета, и нет слез. Они закончились, душа рвалась на части, а тело отказывалось выдавать утоляющую боль влагу. Пусто... Мыслей нет... Часа в два ночи я выключ
ила компьютер и легла. Сна не было. Я повернулась лицом к стене, свернулась в позу эмбриона и смотрела в стену. Полная луна освещала дорожку на ковре, а в дверной проем украдкой пробивался свет от тускло горящей в зале свечи. Минут через сорок я услышала за спиной легкий скрип старых половиц. Страха не было, но поворачиваться я не стала. Через секунду я почувствовала легкое, невесомое прикосновение к волосам и запах табака. Дед при жизни много курил. Я поняла, что меня пустили на квартиру, я желанная квартирантка. Я уснула. Мне ничего не снилось. Я просто провалилась в яму. Утром я проснулась спокойная и умиротворенная. Я положила к рюмке с водкой сигарету и пошла искать работу. Оказалось, что даже не работая три года, я востребована. Имея стаж в лаборатории одного из ведущих заводов Украины, передо мной открыто много дверей. Теперь я знаю, куда мне дальше идти по жизни. А еще я знаю, что ОНИ существуют, они нас видят и чувствуют. Они нас понимают и сочувствуют нам. Они нам помогают. Они все знают...