То, что ходит за окном
Это произошло почти десять лет назад. Случившееся не изменило мою жизнь, не вселило вечный ужас в мою душу и не переросло в фобию (хотя, в какой-то мере я стала всерьез опасаться ночных окон частных домов). Это просто было, сохранившимся в моей памяти, потускневшим со временем событием. Я знаю, что вряд ли подобное повторится со мной, так как оно приходило не ко мне, я просто была, хоть и невольным, но активным свидетелем.
После веселой вечеринки я осталась ночевать у подруги. Мы вернулись домой около трех часов ночи, уставшие, почти трезвые после долгой прогулки по ночному городу. Наш город маленький, после одиннадцати транспорт уже не ходил, а на такси денег не было. Да и откуда у подростков из небогатых, даже бедных, семей деньги? Район, где жила, да и сейчас наверное живет, моя подруга Зина (имя вымышленное), состоял из частных домов и был, мягко сказать, нехорошим. В народе еще называли его цыганским. Там и вправду жили цыганские семьи, приторговывая наркотиками и крадеными вещами. Наркоманы были не редкостью, но вели они себя спокойно и не доставляли неприятностей жителям. Наверное, побаивались цыган.
Был конец февраля, морозный воздух безжалостно щипал нос и щеки, но, тем не менее, мы весело щебетали о том, о сем. Когда мы были уже у ее дома, пошел снег. Мы зашли в дом. Зина сразу же заварила чай, чтобы согреться. Родителей Зины дома не было: и отец, и мать работали в ночные смены. Он - сторожем на каком-то объекте, она - швеей на фабрике. Зина, которая почти на два года старше меня, уже привыкла ночевать одна, да и всех соседей знала. К тому же, дом ее ограждал высоченный забор в метра два с тяжелой железной калиткой.
Мы устроились за столом на кухне, ели бутерброды с вареньем, запивая их горячим чаем и поглядывали в окно, выходящее во двор: снег валил крупными хлопьями и вскоре земля, только недавно избавившись от старого снежного покрова, снова облачилась в белый саван. Было так уютно находиться в теплом светлом доме, пить горячий напиток и обсуждать только что закончившееся веселье. Вскоре нас разморило и мы решили готовиться ко сну.
Легли вдвоем в зале на раскладном диване-книжке еще советских времен, по шею укутавшись каждая в свое одеяло. Перед тем, как лечь, Зина вставила кассету в магнитофон. Заиграла какая-то спокойная музыка, напоминавшая церковный хор. Я еще шутила, что мне представляются белые овечки, ведущие хоровод на зеленой полянке и поющие голосами из этой песни. Немного посмеявшись, Зина устало зевнула и поднялась, чтобы выключить магнитофон, находящийся на другом конце комнаты у самого окна. В наступившей тишине у меня еще почему-то в ушах пел тот хор. Поежившись, я отвернулась к стенке и собралась спать, как тут услышала шелест, доносящийся снаружи. Звук, напоминающий шелест плотной клеенки, был ритмичный и настойчивый. Я повернулась на спину, чтобы лучше расслышать звук.
- Что это? - спросила я у подруги спустя несколько секунд.
- Клеенка на окнах шебуршит. - Ответила она, но в ее голосе почувствовалось напряжение.
- Наверное, ветер, - предположила я.
- Не знаю, утром проверяла, она была кнопками к раме прижата. Ветер бы не оторвал.
Звук ни на минуту не прекращался и я решила посмотреть, что же там происходит. Приняв сидячее положение, я уставилась на окно, находившееся прямо напротив нашей кровати. Оно было действительно завешено клеенкой на внешней стороне стекла, наверное, чтобы во время зимы не пачкалось. Клеенка была плотной и непрозрачной, практически не пропускающей света уличных фонарей, но я смогла разглядеть темный силуэт человека. Он стоял прямо за окном, дергая оторванный нижний угол клеенки, словно пытался полностью содрать ее.
Я резко вернулась в лежачее положение.
- Там кто-то есть? - шепотом спросила немного напуганная Зина.
- Да, - выдавила я.
Страх сковал мою грудь. Я даже боялась вздохнуть, чтобы не нашуметь, а то вдруг он услышит меня. Подруга, казалось, испытывала такое же чувство.
"Что делать?" Мысли судорожно метались в моей голове.
Телефона у нее не было, мобильные же были в те времена непозволительной роскошью и имелись далеко не у каждого. Кричать было бессмысленно - соседи все равно не услышат из-за толстых стен дома и широкого каменного забора. Убегать мы бы не решились - это означало открыть входную дверь, дав шанс попасть незваному гостю внутрь, да и проскочить его мы бы не смогли: окна зала упирались в забор на расстоянии двух-трех метров. Калитка тоже была с этой стороны, а это означало, что в люб
ом случае мы попадем в поле зрения грабителя.
"Грабителя ли? - подумала я. – Ну, конечно же! Кто же это мог быть еще в такое время? Да и наверняка не один - самостоятельно перемахнуть забор он бы не смог, а калитка была заперта, иначе бы мы услышали, как ее открыли по неприятному громкому скрежету поржавевших петель". Мои размышления длились всего несколько секунд, когда Зина решилась заговорить.
- Воры? - словно прочтя мои мысли, спросила она.
- Ну, а кто же еще, нариков здесь хватает.
Я отметила, что шелест прекратился и снова села. Силуэт продолжал маячить у окна, правый угол клеенки был приподнят. Послышался легкий скрежет металла, словно что-то не слишком тяжелое и железное тянули по асфальту. Звук был коротким и приглушенным из-за только что выпавшего снега. Теперь села и Зина. Мы продолжали смотреть в окно, не отрываясь ни на долю секунды, словно наш взгляд мог удержать того, кто находился снаружи дома.
- Как они узнали, что мы одни? - тихо произнесла Зина, продолжая напряженно смотреть в окно.
- Следили, наверное, - ответила я без всякой интонации в голосе.
- Но как? За нами никто не следовал?
И действительно, по направлению к дому мы не встретили ни единой души. Вокруг был пустырь, а улица была прямой, как стрела, без единого дерева и кустика. Да и улицей ее было сложно назвать, так, длинный и узкий проулок.
- Что он делает? - в голосе подруги почувствовалась паника. - О боже, это лестница!
Я вспомнила, что видела короткую ржавую лестницу у стены, в паре метров от этого окна. Оказывается, он притащил ее и приставил прямо к окну.
"Так вот, что за звук это был", - поняла я и вдруг меня осенило.
- Зинка, может они и не знают, что мы здесь. Может, видели, как мы уходили вечером, прождали пару часов, а когда поняли, что мы ушли на долго, вернулись позже, чтобы беспрепятственно забраться в дом.
- Бред! Они не могли не подумать, что кто-то может вернуться в любое время, - фыркнула она. - Кстати, они могли и во дворе все это время прятаться.
- Ну тогда почему же они не напали на нас, когда мы зашли во двор? Да и где тогда второй?
Наш диалог превратился в тихую перепалку. Все доводы выглядели как-то нелепо и глупо.
- Все же не пойму, что он делает,- покачала головой Зина.- Притащил лестницу, но зачем? Почему просто не разобьет окно?
Как бы отвечая на вопрос, силуэт, который в это время исчез из светлого оконного пятна, снова появился и забрался на середину лестницы, заглядывая в окно. Затем снова спустился и принялся заново шелестеть углом клеенки, туда-сюда, отдергивая угол и заглядывая в освободившуюся часть окна.
- Он смотрит, - констатировала я дрожащим голосом. Теперь я была уверена, что он знает о нашем присутствии. - Он высматривает нас!
- Ты представляешь, что он может с нами сделать, когда пролезет сюда? - голос Зины дрогнул.
- Изнасилует, убьет,- коротко перечислила я, и страх снова сковал меня. Мы продолжали сидеть на кровати и притуплено пялиться в окно в ожидании верной гибели. Такие, как он, наверняка свидетелей не оставляют.
- Помощи нам ждать неоткуда,- Зина повернулась ко мне лицом. Даже в полумраке комнаты я увидела, насколько она бледна и напугана. - Родители вернутся только к шести-семи.
Мы снова повернулись к окну. Грабитель, как ни странно, продолжал трепать угол клеенки, непонятно почему, до сих пор не содрав ее полностью. О лестнице он словно и забыл.
Я медленно, стараясь не шуметь, слезла с кровати, и попятилась к двери, не спуская глаз с него.
- Ты куда? - Зина еще больше испугалась. - Не оставляй меня одну.
- За ножом, - шепнула я. - Если залезет внутрь - кричи.
На мое движение он не отреагировал и продолжал с механической периодичностью то трепать клеенку, то заглядывать в комнату. Что-то в его действиях было жуткое, ненормальное, но от страха мы не могли рассуждать рационально, трезво. Мы были уверены, что это вор, и что он непременно заберется в дом. Вопрос только времени.
Не включая свет и пригибаясь каждый раз, как проходила мимо окон, а их было два, я добралась до шкафчика на кухне и достала нож. Ночевала я здесь далеко не впервые и знала дом очень хорошо. На обратном пути я прохватила маленькую табуретку, о которую перед тем споткнулась. По возвращении я отметила, что силуэт пропал.
- Он ушел? - с надеждой спросила я и тут же запнулась. Тень снова появилась но, как мне показалось, стояла на несколько шагов поодаль от окна и что-то теребила руками.
- Тебе не кажется странным, что он до сих пор не разбил стекло? - прошептала Зина, которая сидела уже не на кровати, а рядом с дверью прямо на полу.
- Может, шуметь не хочет? - предположила я.
- Но ведь он даже не подергал за ручку окно! Ко второму же вообще не приблизился!
Я пожала плечами. Не думаю, что Зинка увидела этот жест, тем более, мы обе следили за ним, не отрывая взгляда.
- Кать! - тихо воскликнула Зина, подпрыгнув, как ужаленная. - А окно ведь не заперто! Там шпингалет сломан!
Я почувствовала, как мурашки пробежала по моей спине. Действовать нужно было немедленно. Он не проверил до этого момента, закрыто ли окно, но может догадаться сделать это в любую минуту. В полусогнутом положении я посеменила к дальней стенке, где располагались два широких окна, и прислонилась к стенке между ними. В правой руке я сжимала табуреточку, в левой - большой кухонный нож. Мой вид был по-своему комичен, когда я пресекала комнату и, представив эту картину со стороны, я нервно засмеялась.
- Ты что!? Тише! С ума сошла, что ли!?- возмущенно зашипела подруга, но страх в ее голосе тоже пропал. Мы обе перестали бояться! Когда переживаешь страх довольно продолжительной время, а в нашем случае минут пятнадцать, в один момент просто перестаешь бояться и на смену ему приходит другое чувство. Это может быть гнев, раздражение, смех, апатия – все, что угодно. И сейчас все эти чувства смешались воедино. Все, кроме страха. Похожее произошло и с моей подругой. Может потому, что я перестала бояться, а может она просто устала. Как бы то ни было, я сидела рядом с окном, ожидая момента проникновения, чтобы жахнуть его несчастной детской табуреточкой, а моя подруга расположилась на полу напротив меня и продолжала смотреть на человека, расхаживающего за окном в ее собственном дворе. Он продолжал ходить около окна, залазить на лестницу, трепать почти оторванный угол клеенки, но все его действия сводились к одному: он заглядывал в окно, словно что-то ища, пытаясь разглядеть, что, видимо, никак ему не удавалось. И он с такой же упорностью, как заводная кукла, повторял свои нехитрые действия снова и снова. Не знаю, сколько времени мы просидели в таком положении. Может тридцать минут, может час, иногда перекидываясь короткими фразами. Но за это время ничего не изменилось. Он так и не попытался открыть окна, а все продолжал заглядывать в него. Пару раз он исчезал за углом дома, но возвращался. При этом, как позже я отметила, он не издавал ни единого звука, ни разговаривал (предположение о том, что он может быть не один, мы вскоре отмели), ни пыхтел, ни сопел - ничего! Что-то было жуткое в этой тишине. Даже скрипа снега мы не слышали, словно он парил над землей в нескольких сантиметрах. Зина сделала предположение, что он под кайфом, чем и объяснялось его престранное поведение. И тогда мое терпение лопнуло. Я решила посмотреть на этого урода, взглянуть ему в лицо. Повернувшись, я уткнулась лицом в стекло именно в тот угол, где клеенка была выдернута этим обдолбышем и от ужаса отпрыгнула назад на целый метр: в тот момент лицом к лицу я столкнулась с ним. Нас разделяли лишь два хрупких стекла, и я была рада, что он их так и не разбил, потому что увиденное полностью отвергло наши предположения. Это был не грабитель, не наркоман. Это вообще мало походило на человека! У этого существа абсолютно не было лица! На овальном шаре, обтянутом кожей, не было ни глаз, ни носа, ни рта, ни какой-либо растительности на лице! Причем одет был он в обычную дешевую искусственную дубленку, подобные были у каждого второго в этом городе, а на голове у него была вязаная шапка-пидорка. Все это я сумела разглядеть в мягком желтом свете уличного фонаря и увиденное повергло меня в настоящий ужас, быстро сменившийся ступором. Я так и осталась сидеть на полу и смотреть в окно на то существо, которое, в свою очередь, продолжило свои странные, одному ему понятные, действия.
- Катя! Что!? Что случилось!? - вскрикнула Зина, но осталась сидеть на месте.
- Зинка, ползи в комнату, - онемевшими губами произнесла я. - Немедленно беги и молись.
Та, не произнося и слова, поползла за дверь. Найдя силы, я, не вставая с колен, поползла за ней. Мы вжались в стену у двери и обе молчали. Зинка не спрашивала меня ни о чем, видимо, я ее сильно напугала и она не хотела знать причину моего поведения. Мне же было уже безразлично, разобьет он стекло или нет. Я понимала, что табуреткой его не остановить. Да и не было сейчас ее у меня, как и ножа. Я выронила их перед тем, как отпрыгнуть. Оставалось надеяться на приближающийся рассвет, до которого оставалось совсем ничего. Почему-то я была уверена, что с рассветом он уйдет. А еще я была уверена, что искал он не меня. Увидь он Зинку, реакция наверняка была бы совсем другой. Не знаю, откуда я это знала, но от этого мне было как-то легче в ожидании спасительного света. Впрочем, так мы и заснули. Окно он не разбил, в дом не забрался, а просто исчез так же беззвучно, как и появился. Разбудила нас Зинина мама, вернувшаяся с работы. Мы рассказали ей о происшествии, на что она удивленно посмотрела на нас:
- Я никаких следов не видела. Может, вам показалось?
И действительно, при позднем обследовании того места, мы не нашли ни одного следа на снегу, он был ровным и гладким. Только лестница и две сплетенные петли на бельевой проволоке доказывали обратное: привидеться это нам не могло.
Позже, спустя неделю или две, Зина рассказывала, что оно снова приходило поздним вечером. Были выходные, и ее родители были дома. Отец вышел прогнать его, но никого не обнаружил. Позже я уехала в другой город и связь мы с ней потеряли. Не знаю, приходил ли он еще. Спустя годы я общалась с нашей общей знакомой и расспросила ее о Зинке. Не буду писать подробностей, это не для рассказа. Но стоит ли говорить, что жизнь ее сложилась не совсем благополучным образом?