В защиту домовых
Приехали мы на дачу, в начале мая. Второй этаж в доме у нас тогда еще не отапливался, а дом большой, двухэтажный, каменный. Выручали только теплые дни, а на ночь мы накрывались очень тепло, чтобы не замерзнуть.
Вот в первую ночь легли мы спать, и мама среди ночи проснулась от того, что ей очень холодно – одно одеяло соскользнуло на пол, и под бок пробирался коварный холод. Надо бы вылезти из-под одеяла, подобрать второе одеяло да накрыться, но как подумаешь, что потеряешь остатки тепла – так всякое желание выползать пропадает. Лежит мама, борется с собой, и тут чувствует, как сверху на нее опускается одеяло. Тот край, где дуло, закрывается, и такое впечатление, будто одеяло под бок подтыкают. Она от удивления забыла, как дышать, и тут слышит такой густой ворчливый бас, прямо под ухом: «Понаехали тут, заботься о них…».
И был еще раз, тем же летом, когда она слышала этот голос. В то утро она почему-то проснулась очень рано, около пяти утра. Заснуть опять не удалось, и она пошла в летнюю кухню, замесила тесто и поставила в духовку пироги. А пока те пеклись, решила немного поработать по холодку в огороде. И закопалась. Сидит, работа споро идет, мама времени не замечает. И тут опять тот же бас за спиной: «Ох, подгорят!» Мама подскочила, обернулась – никого сзади нет. Тут она про пироги вспомнила, побежала на кухню. А их и вынимать пора, как раз до нужной кондиции зарумянились.
В городской квартире мы голоса домового не слышали, да и на даче больше не случалось. Но вот вещи по комнате летали. Как-то я сижу (дело 31 декабря было), любуюсь елкой, в комнате полумрак, только гирлянда горит, да настольная лампа. Зрение у меня уже тогда было не очень хорошее, предметы немного расплывались перед глазами. Сижу я на диване, и вижу, как под лампой мой кот потягивается. Он у меня белый был, с черными пятнышками, пушистый. Потягивается он, потягивается, и все выше встает. Я думаю – как это ему удается так высоко подняться? Встала, подхожу к нему и вижу… Не кот это вовсе. На столе, под лампой, лежала большая белая тряпка из парашютной ткани. И это она медленно поднимается в воздух. Под моим оцепеневшим взглядом она поднялась почти до потолка, а потом мягко шлепнулась обратно на стол. И как только она упала, от стола, с легким шумом, отъехал стул, через всю комнату, к дивану. Тут оцепенение меня покинуло, и я быстренько решила выйти из комнаты, пока меня тоже куда-нибудь на люстру не отправили.
В другой раз мы с мамой сидели в ванной, разговаривали. Надо сказать, ванная комната у нас была огромная – метров шесть – семь. На полу, на кафельной плитке, стояла большая эмалированная кастрюля, в которой мы кипятили белье (стиральной машинки с функцией кипячения у нас тогда еще не было). Сидим мы, болтаем, и вдруг видим, как крышка с кастрюли поднимается, отъезжает от кастрюли сантиметров на пятьдесят, а потом с оглушительным лязгом падает на пол. Страшно нам не было, но мы решили сменить тему разговора. Так, на всякий случай))).
Историй, связанных с нашими домовиками, достаточно много. Если я вас, уважаемые читатели, не утомила, то как-нибудь могу выложить еще некоторое количество подобных случаев. Скажу одно – в нашем доме домовой никому не приносил вреда. Поначалу мне было очень не по себе, особенно, когда я ложилась спать одна в темной комнате, а вокруг начинали падать вещи, слышался дробный топот, различные стуки… Соседей сверху или сбоку у нас не было, дом был ведомственный, спланированный под людей определенной профессии, так что на этаже была только одна квартира, и через лестничную клетку располагался вход во вторую, но не парадный, а черный. В общем, звуками от соседей весь тот бедлам, что начинал происходить по ночам, не объяснишь. Человек, наверное, действительно привыкает ко всему, так что привыкли и мы. И до сих пор я благодарна судьбе, что стала свидетелем таких вот удивительных явлений, которые, я считаю, привнесли в нашу жизнь изрядную долю доброго волшебства.