Грабли молодости
Лень - вот, наверное, мой главный бич. Давно хотела поделиться парой историй, но то некогда, то вдруг глупой затеей кажется попытка вспомнить все детали истории, которую очень старалась тогда забыть.
Было мне 20 лет, когда начала я встречаться с Сашей. Парень был красив - точеный профиль, большие карие глаза. Кроме того, он был высок, умен и образован. Правда, оказался человеком жутко ревнивым, закомплексованным выше всякой меры и мнительным, но кто в 20 лет может трезво оценивать свою такую большую и долгожданную любовь?
Происходило это в середине 90-х, тогда по специальности мало кто из молодежи работал, вот и Саша работал не там, где собирался, а там, где платили деньги. Работа была связана с доставкой прессы из типографии по киоскам в ночную смену. Конфетно-букетный период наших отношений подходил к более серьезной стадии, Саша предложил переехать жить к нему. Мои родители были очень против, поэтому максимум, что я могла себе позволить - это иногда оставаться у него ночевать. Жил Саша в половине частного дома, на другой половине жила бабуля - дальняя родственница, которая ложилась очень рано, вставала тоже рано, была практически незаметной, тихой и приветливой при встречах.
Тогда были в моде полароиды - фотоаппараты, мгновенно выплевывающие только что сделанный кадр, вот и у нас была такая фотография, вдвоем, она торжественно стояла у него на этажерке. Только, приходя к Саше в гости, начала я замечать, что фото наше лежит лицами вниз, будто упало. Раз поправила, второй, проверила поверхность этажерки - шершавая, сам снимок не должен упасть и не падал в моем присутствии. Задумалась. Начала приглядываться. Уходя, поставила свои тапки пятками внутрь полки, как бы невзначай оставила расческу свою, явно женскую. В следующий раз пришла - тапки по-другому стоят, фото опять лежит лицами вниз, расчески нет. Ну, дальше уже было дело техники, раскололся Саша, что есть у него на работе тетенька, с которой в тихие часы смены заезжали они домой к Саше для коротания ночей и дружбы организмами. Был скандал, недели две игнорирования мной Саши, но потом не устояла я перед его клятвами, обещаниями вечной любви и немедленного разрыва отношений с веселой коллегой, двадцать лет, что поделать.
Вернулась я к Саше, бурное примирение вылилось в окончательное решением о моем переезде к нему, стали жить вместе. По ночам, когда Саша работал, я оставалась в его доме одна, он мне звонил, а иногда и заезжал внезапно, якобы соскучившись (потом оказалось, что это были ревизорские проверки на предмет любовников). А я стала находить утром под дверью дома то какие-то закопченные тухлые яйца, то перья, нитками перемотанные. Я выбрасывала все в дальний угол огородика. Потом вдруг стали из деревянной входной двери мухи зеленые вылетать, я подумала, что мышка каким-то образом внутрь попала и сдохла, нашла дихлофос, обрызгала дверь по периметру и забыла до следующей находки. Через пару дней нашла я перед дверью косточки вишневые, какую-то шелуху, семечки. Присела, разглядываю. Тут соседка меня увидела, поздоровалась и спрашивает, что, мол, рассматриваешь? Я и сказала ей про свои находки в последнее время. Она забеспокоилась, сходила в дом, принесла мне какие-то рукавицы, сказала, чтобы руками не брала, а все это на газетку положила, в дальний угол огорода отнесла и спалила. Собрала я все добро там, на газетке, и устроила пионерскую зорьку, как смогла. И все это под обеспокоенным взором соседки - дальней родственницы.
«А теперь, - говорит она, - жди, прибежит та, кто зла тебе желал и подкидывал все это».
Ну прикольно, думаю, утро провела - на первую пару опоздала, дымом пахну, ведьм изгоняю, молодца.
А вечером, внезапно, явилась дамочка – сотрудница. Говорит: «Знаю, что Саши нет, но мне срочно нужна моя пластинка С записью Лунной сонаты». Я удивилась немножко. Да, пластинку такую видела, но на ней с обратной стороны конверта написано "Сашеньке от папы. С Днем знаний!". Я, как золотая рыбка, ничего ей не сказала, закрыла дверь и ушла в пучину морскую. Тетенька еще некоторое время ломилась в дверь, но ушла после того, как я пригрозила вызвать милицию.
Ночью заскочил Саша. Я ему все рассказала, стал он бледный аки плесень, но заявил, кося карим глазом, что такого быть не может. А потом рассказал, что сестра его родная, с которой он не в мире из-за квартирного вопроса, пошла загорать (в апреле), уснула и очень сгорела, просит привезти ей сметану прямо сейчас, в 2 часа ночи. Заезжала я к сестре его дней через пять, вся красная, кожа квадратными метрами