С детства боялась мать
Эта история произошла давно, лет 50 назад, свидетельницей её стала тётка подруги моей матери.
Жили они в глухой и чахлой деревушке, состоящей из одной улицы и упирающейся прямо в лес, подступивший к крайним домам почти вплотную. Населяли эту улицу в основном люди старые, кто помоложе уезжал, и из молодёжи остались только две девушки: Лена - подруга тётки матери, и Ольга - её подруга. Было им в то время лет по 20. Ольга жила вдвоём с матерью, которая давно и горько пила, а напившись, часто била дочь, так было и тогда, когда Ольга была ещё маленькой. Она с детства боялась мать, не смела ей слова сказать против и покорно терпела издевательства. Видя синяки на её лице, люди спрашивали, откуда они, но несмотря на всю очевидность ситуации, Ольга выгораживала мать, врала из страха перед нею, делилась переживаниями только с Леной, жаловалась, плакала, но наотрез отказывалась обращаться куда-то. Запои становились всё длиннее, промежутки между ними всё короче, они ещё более усиливали непонятную ненависть, которую мать питала к своей дочери.
Как-то рано утром Лену разбудил стук в окно её комнаты. Девушка выглянула и увидела Ольгу с бледным, испуганным лицом. Оказалось, мать Лены опять напилась, всю ночь кричала, бредила, а под утро умерла. Похоронить помогли соседи, родных не было.
И вот не прошло и девяти дней, а на лице у Ольги опять появился синяк. Лена стала расспрашивать, и подруга рассказала, что в эту ночь мать приходила к ней и била её. В глазах девушки был животный ужас, за эту ночь она стала выглядеть старше на несколько лет. Ольга подумала, что у бедной девушки повредился рассудок от переживаний, и предложила переночевать сегодня с ней. Сидели допоздна, спать ложиться боялись обе, разговаривали, пытались бодриться, но атмосфера была гнетущая, хотелось бежать из этого дома бегом без оглядки.
Вдруг Ольга встала, подошла к окну и еле слышно прошептала: "Смотри". Лена, дрожа от страха, подошла и тоже посмотрела в окно: из леса выходила старая, худая женщина и очень быстро двигалась к дому, который был крайним, и до леса было рукой подать. Лена сразу же узнала мать Ольги: такая же, как и при жизни, со злым, одутловатым лицом, в старой малиновой кофте, разорванной на локтях; в синем платке, почти сползшем на всегда чуть приподнятые плечи. Она без труда открыла калитку, которую заперли на засов, будто его и не было, и вошла в сени. Тут наступил такой ужас, что Лена не помнит, как выскочила в окошко и побежала по улице. Немного опомнилась только у ворот своего дома, забежала, разбудила родителей, подняла панику. Пошли проверять.
Дома у Ольги никого не оказалось. Стали искать и нашли девушку в сарае, под навесом, с проломленным черепом. Посчитали, что она упала и обо что-то ударилась, только вот обо что, так и не выяснили. Крови больше нигде не нашли. Схоронили и Ольгу и, хоть вроде и не верили Лениному рассказу, но об истории этой старались не заговаривать. Через год Лена уехала оттуда и стала жить в городе.